Форум » Регистрационная будка » Почтовый ящик. Индекс: 63-394 » Ответить

Почтовый ящик. Индекс: 63-394

Баламуты: Синенький, потертый, ведь все его трогали, но никто не позаботился о покраске. Узкая щелка для писем, под ней маленькая табличка по каким дням забирают письма, в целом ничем не приметная "синяя коробочка".

Ответов - 76, стр: 1 2 3 4 All

Сина Винчестер: Обрела материальный вид. Проследила за тем, как дверь открылась. Дом приглашал меня. Идти или не идти...идти или не идти...я боюсь... Сердце жутко колотилось, готово было вырваться из груди. Коленки дрожат, ноги ватные.

Сина Винчестер: Сделав глубокий вздох, да такой, что плюс ко всему, начала кружиться голова. Но вспомнив слова Охотника, собрала всю смелость в кулак и зашла в Дом.

Лейла Лоос: Яркая вспышка света снова озарила ночное небо. Следом за ней отозвался громким басом недовольный гром. В шуме ливня никто и не услышал женского крика... Ровно как никто и не заметил фигуру, падающую прямо с неба и очерченную теплым пламенем, совсем не похожим на холодное пламя молнии. Дом спал. А фигура на большой скорости приближалась к земле. Все ближе и ближе, столкновение неизбежно. Снова вспышка света и раскат грома. В небе только огромные капли дождя. А на земле, совсем недалеко от дома, в глубокой выемке лежит неподвижно женская фигура. Холодные капли стекают по разбитому лицу, словно тысячи слез... А дом безмолвно стоит и смотрит своими темными окнами-глазницами куда-то вдаль.


Лейла Лоос: Девушка медленно раскрыла глаза. Она чувствовала как холодные капли бьют по телу, слышала вдалеке раскаты грома, но никак не могла сориентироваться в пространстве. Одно было ясно - она на улице. Но где? Девушка попыталась подняться, но не смогла. Острая боль от плеча до поясницы стрелой прошла по ее спине. Девушка застонала и обессиленно опустила голову на землю, а если быть точнее - на отвратительное месиво грязи, чавкнувшее при прикосновении к нему. Девушка осторожно вытянула перед собой руку и с некоторым удивлением посмотрела на нее. Большая ссадина от запястья до локтя "украшала" ее бледную кожу. Девушка осторожно вытянула вторую руку и коснулась ссадины пальцами. Кровь тоненькой струйкой скатилась к локтю и дальше в свободном падении достигла лица девушки. От сравнительно теплых капель девушка рефлекторно одернула руку в сторону, чтобы не заливать и без того мокрое лицо еще и кровью. И где-то в это же время она словно впервые ощутила свое тело, почувствовала дрожь, бившую ее изнутри и оставляющую на коже следы. Нет, лежать здесь дальше определенно было бы глупо. Девушка медленно, улавливая ответ каждой мышцы на движение, села. Затем руками коснулась скользких стен и осторожно поднялась на ноги, которые впрочем особо не желали ее держать и подкашивались. Девушка крепко ухватилась за какой-то столбик, врытый в землю и медленно, помогая себе ногами, выползла из ямы. Стоя на коленях уже наверху, она осмотрелась. Сквозь стену дождя в темноте виднелся дом. Вот туда-то девушка и намеревалась идти. Но ноги упрямо не желали ее держать. Тогда она руками обшарила землю, отыскивая какую-нибудь палку, чтобы помочь себе стоять на ногах. Но тщетно. На земле не было никаких веток, только небольшие кустарники росли, об один из которых, по всей видимости, девушка и поранила руку. Ничего больше не оставалось, как ползти. Не торчать же под дождем. И медленно, но довольно уверенно, девушка двинулась на четвереньках в сторону примеченной чуть ранее двери.

Вернике Тарновиц: Закинул в ящик конверт белой бумаги с тёмными крафтовыми страницами. Мысленно усмехнувшись, что не завидует почтальону, скрылся в доме. Письмо для Чердачной Хильды Адрес: Чердак, балка под потолком До востребования (Раз уж обещал) "Сойти в вечность, сойти с ума". Сок брызнул в разные стороны, яблочная мякоть некрасиво распадалась под пальцами. От возбуждения прикусил губу до крови, и кровь смешалась с яблочным соком на лице. Тело била экстатическая дрожь: "ломать... чёрт возьми, как же я люблю ломать..." Сорвал другое яблоко – такое же прекрасное, как и первое, вновь сжал между пальцами. Брызнул сок, но теперь я даже не вздрогнул – второй раз было уже скучно. Эта странная, порочная даже для такого как я, страсть, открылась во мне недавно и внезапно, как прорвавшаяся старая киста. Но я уже успел пресытиться всем, что было мне доступно, и теперь хотел большего. С каждым днём. Я рву книжные страницы с гравюрами – древними, как и я сам. Крошу в пальцах бокалы самого редкого горного хрусталя, жгу непрочитанные письма и хороню фарфоровых кукол заживо. Но это уже не удовлетворяет мой разум и сердце. И эта жажда во мне сильнее жажды самой сладкой крови. Я хочу ломать судьбы, ощущать на зубах горький песок чужих желаний, хочу видеть, как они – красивые, живые, уходят в уродливое небытие. Хочу видеть, как перестаёт существовать сама идея красоты – всё это блажь, блажь. Гнойная патока – её исторгают их красивые рты. Я вновь сжал кулак – пальцы хрустнули и сломались. Уродливый крик незнакомца пронзил до этого слишком красивую ночь. Как противно хрустят твои позвонки, случайный прохожий, – во мне всё пылает огнём от этого мерзкого звука. И сам ты так восхитительно мерзок в луже собственной крови – еда для крыс. Я сломал тебя, выжал, как яблоко. Потому что ты ничем не лучше яблока – внутри тебя такое же отвратительное месиво с косточками, такой же приторно сладкий сок… Запах крови поплыл над улицей, и я поплыл в этом запахе – тошнило. Запах преследовал – сладкая кровь стекала с меня, забивалась под ногти. За углом я увидел её – высокая причёска на тонкой шейке, родинка под миниатюрным ушком, платье соскользнуло с плеча… Она заметила меня в густых сумерках, но не заметила крови на моих руках. Изящным жестом я поймал на её глазах ночного мотылька, кружившего в алом свете фонаря. И безжалостно растёр между пальцами. – Иди ко мне, моя бабочка… Я испил из прекрасного бокала её губ. Я испил её до дна – красивую. Теперь она лежала бледная, отвратительно мёртвая, с вывалившимся синим языком у моих ног. Я ненавидел её и радовался, что смерть сняла с неё лживую маску очарования. Я растёр её между пальцами, растёр в пыльцу, обнажил её суть. Я хочу взорвать этот город! Я бежал по улице – быстро, очень быстро. И разбивал окна. Я разбивал окна, потому что за окнами тоже не было жизни. Люди (яблоки), и яркий свет (боже, какой яркий свет) – это не жизнь, бутафория с вышедшим сроком хранения. Я забился в тёмный угол на чердаке – внизу свистят и гонят толпы, тащат трупы, ищут кровавые руки. Какая мерзкая история. В какую мерзкую историю я вляпался. Отвратительно сыт – до отрыжки. Цел. Безнаказан. Внезапно – на губах солёное… Ладонью по щеке – только размазал кровь. И вновь солёное. Я плачу?.. Глаза застилает пелена, из горла вырывается птичий хрип, тело сводит судорогой – меня рвёт на дощатый пол. Рвёт кровью, чужой кровью. Но чувствую, что и своей тоже. Упал на колени, на руки, вгоняя занозы под ногти – завыл страшно. Я опоздал на собственную смерть, родная. Наш дом пылал, но что такое пламя для меня. Ты всегда была сильной, ты всегда справлялась. Это ничего, все иногда не справляются. Но тебе хватило и одного раза. Зачем ты позволила себе сгореть, родная? Зачем ты позволила им сломать себя? Остаться пеплом и горсткой почерневших костей. А ведь я любил твою нежную кожу, твои голубые глаза и тёплые ладони. Такие пронзительно тёплые в моих ледяных руках. Зачем ты позволила сжечь им свою красоту?.. За что… Бессильный, упал в лужу не переваренной крови. Ночь прошла в забытьи. Ты не снилась. Впрочем, ты никогда мне не снишься, родная. Пожалуй, оно и к лучшему. Я бы не вынес вида твоей нежной кожи и солёных, как море, глаз. Запах на чердаке стоял просто чудовищный. Плевать, к чёрту, так даже лучше. Спустился вниз, в ванну – такую большую для меня одного. Ледяная вода обжигала тело, виски обожгло горло. Бесполезная, впрочем, вещь – разбил бутылку и кафельный край купели, и осколки стекла растворились в прозрачной воде. Мысли застыли, превратившись в глыбу грязного льда. Смотрел в потолок – обгоревшая эмаль потекла, и уродливые ангелы на потолке изрыгали потоки дерьма. По телу пробежала волна дрожи: "ломать... чёрт возьми, как же я люблю ломать..." Зажмурился. Я дошёл, родная. И почему ты не умерла во сне, почему не с улыбкой на губах, почему не остыла, как и я, обретя покой? Я ненавижу твои горячие кости, ненавижу тлевшие пряди твоих волос. Почему же ты мне не снишься? Чёрт возьми, Господи, как же я хочу, чтобы снилась! Голый, вылез из купели – мимо зеркала. Узкие бёдра, запястья, мощный торс и жилы, будто просветили рентгеном. Желудок вновь свело, но не вырвало. Такая красота, неописуемая, невозможная, лживая. Упал на колени перед самим собой, припал к стеклу, холодному, как и я сам, прижался губами в последней надежде – взвыл, ещё громче, чем прежде, влетел в зеркало с разбега – по зеркалу прошла трещина, отпечатался кровавый след… Красивое лицо в зеркале тоже треснуло, омылось кровью, сползло на кафельные плиты. Я рву книжные страницы с гравюрами, на которых мы с тобой, родная, – древними, как и я сам. Крошу в пальцах бокалы наши венчальные самого редкого горного хрусталя. Жгу непрочитанные письма свои, что писал тебе после того, как ты ушла, и хороню фарфоровых кукол заживо, как и тебя, моя самая прекрасная девочка… Трещина в черепе изуродовала благородные черты. Голова раздулась, левый глаз вытек. Но в последнем моём дыхании благоухала красота, как последнее и самое главное прощение.

Боргхильд: Бумажный ворон вылетел из дома и сел на ящик. Вспыхнул изумрудным пламенем и исчез, оставив лежать записку, сложенную вдвое. Вернике Тарновиц гласила надпись на ней. Шикарно. Молодой человек. Вас ждет великое будущее. Как умрете - перебирайтесь к нам на чердак. Я буду ждать. Время у меня есть. Шики.

Умка: *вытащила из ящика помятое старое письмо.. нацарапала на обороте..* Скучаю)

Лиа Смит: Выбежала за ворота, увидев в окне промелькнувший знакомый силуэт. Не успела. Шепот ветра и солнечные лучи, заливавшие двор. Тихо-тихо. Имя. Вернее кличка. Подошла, уже не спеша к ящику и вытащила измятую бумагу. С одним единственным словом, знакомым почерком. - И мы скучаем. - Произнесла вслух, зная, что ветер отнесет слова адресату. Иногда так приятно получать приветы из прошлого, помнят, скучают. А здесь всегда ждут. Иначе это место не звалось бы Домом. Сжала бумагу в руках, осторожно, боясь смять еще сильнее. Посмотрела куда-то вдаль на дорогу, улыбнулась, поправила растрепавшиеся на ветру волосы и отправилась обратно в Дом.

Лиа Смит: Вышла за калитку, прислонилась спиной к забору. Чуть сощурилась, наблюдая за фигурой мужчины, бродящего неподалеку. Дом назвал его имя. Дом знал его. Лиа - нет. Но она должна была хотя бы попытаться узнать, что хочет незнакомец. Просто так ведь под окнами Дома не будут бродить с таким завидным постоянством. - Март? - Позвала тихонько, смотря прямо на мужчину, надеясь, что ветер донесет до него ее слова.

Силика Эндер-Дэвис: опустила письмо в ящик... провела по инею на синей краске, передавая с прикосновением немного зимы, такой любимой.. Это письмо привет многим живущим в этих стенах, родным..) Но больше трем птицам, не моим.. **** Перевернула страницу книги, вытащив из ложбинки между страниц перо, красиво переливающееся радужными цветами на темно синем фоне. Отдала в руки девочки. -Знаете, что птиц поймать невозможно?) - улыбнулась поцеловав одну из дочерей в лоб. - Нельзя, так же как невозможно запереть мечты людей под замок. Птицы в клетках сами захотели там оказаться, а люди сами отказывались мечтать проживая одно и то же изо дня в день. Но я вам расскажу сказку о конкретной птице, которую невозможно не знать) Где-то во времени и пространстве затерялся мир, где жили эти прекрасные птицы. Солнце там поднималось освещая жемчужным светом золотые стволы деревьев, а стрекочущие фиолетовые листья шептались о ночных песнях, ожидая утренних, просыпаясь вместе с этим незнакомым нам миром. Мир был полон красок, оживающих с каждой новой нотой. А ноты этому миру дарили птицы счастья, синие птицы. Чем старше была птица, тем больше красок начинало переливаться на ее оперении, некая...мм..нотная летопись жизни каждой птицы)) Никого кроме птиц не было в этом мире, но мудрость к ним приходила не сразу, а только тогда, когда два крыла приобретут ровную радужную пленку красок...) До этого времени птицы вели себя так же безрассудно, как и люди. Могли разбиться о землю, от переживаний, в попытках достичь совершенства, броситься грудью на шипы терновника, улететь так далеко, что никто о них больше в этом мире не слышал. Улетали многие, но никто не достигал нашего мира, кроме одной. Любопытная маленькая птичка Сирин. Она стеснялась петь. Для нас это как бояться вдохнуть) так что терять ей все равно было нечего - крылья ее слишком медленно покрывались пыльцой красок: -Ну может хоть ворон из меня выйдет. - решила она, ничего не сказав другим птицам и улетела сквозь все препятствия в наш мир. У нее не было ни карт, ни даже приблизительных рассказов о том, где находится мир воронов, голубей, колибри и прочих птиц, которые могли не петь. Летела она наугад. И как бывает, большое упорство помогло ей найти наш мир..... Посмотрела на дочерей, не спят ли, на подругу, улыбнулась) Сперва она была в восторге, золотой свет солнца, лазурная вода, изумрудные листья, мир звучащий и поющий сам по себе, достаточно было прислушаться и добавить лишь пару нот, для полной гармонии. Но потом наша Сирин стала слышать совсем другие мелодии, некрасивые, страшные, режущие и колющие ее слух и ее сознание. Каждый раз когда бескрылые кричали друг на друга, она сходила с ума, когда забывали друг друга в мгновение - Сирин не могла сдержать слезы, когда выпускали стрелы, она чувствовала боль того, кто стал целью. Она металась из стороны в сторону, пока не улетела достаточно далеко от людей. Упав на землю, она посмотрела на потрепанные крылья, перья из которых тут и там были будто вырваны. Нечего делать, она съела каких-то вкусно звучащих ягод и спряталась в дупло дерева, спать. так проспала она не день, не два, а несколько лет, набираясь сил. Когда же проснулась поняла, что мир стал ещё хуже, чем был до этого. Она прислушалась ко всему, что напевали ей ветры и поняла, что больше никогда не сможет вернуться в свой мир. Мира ее больше не было, взрослые и мудрые птицы покинули его, а молодые птенцы стали воронами, сразу как мир нашли бескрылые. Деревья потускнели, а люди начали делать золотые клетки, в надежда поймать удачу. Удачу, которую разбросала она, Сирин, когда только появилась в нашем мире. тогда она растеряла много перьев, часть из которых была полна чудесами звуков, способными излечить душу, разрешить спор, исполнить желание. Люди находили их, получали счастье за даром и стали сочинять о ней легенды, стали искать, охотиться, в надежде получить больше легким путем. Сирин стала мудрой, ее оперение стало радужным, как было положено ее виду. Но появляться она стала крайне редко и обычно только в самые страшные мгновения. тогда она начинала петь, помогая вернуть сердцам и душам людей гармонию, петь на пределе своих сил, пока не закончиться дыхание. После таких песен она снова засыпала, роняя по пути 3-4 волшебных пера. С каждым появлением Сирин мир становится не каплю чище, и хоть после своей песни она снова засыпает на несколько лет, гармония теперь не растворяется. Люди, что слышали пение Сирин, больше не могут запросто выбросить свои ноты и свою музыку из головы. Время от времени кто-то находит ее перья, получая возможность писать песни подобные Сирин. Моцарт, Гюго, Шахерезада... их не так и мало, прислушайтесь...) Стала тихонько напевать приятную мелодию, перебирая пальцами клавиши воздуха. Спокойной ночи. ********** С любовью моим трем птицам.

Лиа Смит: Отделилась от забора, поёжилась. Тень-невидимка Рыжая. Усмехнулась и поджала губы. Ещё одна знакомая фигура. До боли знакомая. Подошла к ящику, но не стала забирать письмо. Не ей, не её. Холодно как-то. Да и Март уже прислал от себя записку с ответом. Ловить тут Рыжей больше было нечего. И некого. Она всегда была чужой. Но не для Дома. Посмотрела на тёмные окна. Дом спал ещё. Её Дом. Не идеальный, но какой есть. Куда возвращаться всегда. Прикрыла плотнее ящик, оставляя письмо адресатам. Чтобы в сохранности. Отворила калитку и направилась по дорожке к Дому.

Акагицунэ Кусарибэ: В понедельник Ацунэ целое утро крутилась возле почтового ящика и грызла ногти от нетерпения. Наконец, после обеда, Красная Лиса обнаружила, что почтальон таки принес письма. Немедленно вытащив их и перебрав, девочка выудила из стопки то одно единственное, что было адресовано ей. Оглянувшись по сторонам, чтобы убедится что её никто не видит, она тут же распечатала конвертик и ознакомилась с его содержимым. Засияв как лампочка, Японка запрятала посылку в карман и поспешила вернуться в Дом - ей было чем поделиться с одностайниками.

Джейн Шторн: Остановилась не доходя до Дома у древнего почтового ящика, так редко используемого домочадцами. Извлекла новенький конвертик с хрустящей как снег бумагой письма. Силика Эндер-Дэвис пишет: Удачу, которую разбросала она, Сирин, когда только появилась в нашем мире. тогда она растеряла много перьев, часть из которых была полна чудесами звуков, способными излечить душу, разрешить спор, исполнить желание. Люди находили их, получали счастье за даром и стали сочинять о ней легенды, стали искать, охотиться, в надежде получить больше легким путем Не думаю, что эта птица могла принести кому-то удачу. Или была сама способна хоть на что-то из категории созидания. Настоящего созидания, не цветных колечек дыма, таящих от неосторожного вздоха. Оставь свое самовлюбленное пение где-то за пределами этого Дома, уж сделай одолжение. Силика Эндер-Дэвис пишет: Посмотрела на дочерей, не спят ли, на подругу Нет уже ни дочерей, ни подруги. Много слов... Как всегда - одни слова. Я не принимаю это послание. Зря ты потратила силы на "прилет". Оставила письмо в ящике - вдруг кто-то все-таки подберет.

Чарли: Большой, темно-серый филин подлетел к ящику и оставил письмо. Сидит и ждет, пока кто-нибудь выйдет. Ребята. В общем, у меня новость...Скорее, плохая. Короче, я ухожу. Но на время, на пару месяцев, точнее на шесть месяцев, примерно. Я неожиданно получила весточку - надо решить проблемы в Наружности. А что я хотела сказать...Я типа вожак, и самым наглым образом бросаю итак затихшую стаю. Поэтому, пока временно передаю бразды правлению Джордан. Лололол, слышишь? Теперь ты - вожак. Но это временно! I'll be back, motherfucker)) Немного печально, честно, но надо. Столько всего навалилось. Сами понимаете, и Дома и в Наружности, я уже не справляюсь, нужно было выбрать - либо Дом, либо ИРЛ. Попробую, по мере возможности, появляться..на праздниках, например. Но не обещаю... С любовью, Чарли. P.s. все круто, Домочадцы <3

Лола Уильямз: *Вышла за калитку, увидев сову. Погладила её по грудке и достала из её клюва письмо. Послушно отпустив весточку, филин взлетел и скрылся из виду.* - От Чарли? *Развернула и принялась читать. Плохая новость... Весточка... Ухожу?! Какого чёрта? Выдохнула и побежала по строчкам дальше. Бразды правления? Мне? Я - вожак?! Грр... Главное, что вернётся. Дочитав до конца, закрыла письмо и посмотрела вдаль. Представила, что впереди виднеется отдаляющаяся, но всё такая же тёплая спина Чарли.* - Удачи! И возвращайся скорее. *Вздохнула и пошла обратно в Дом, забрав письмо с собой.*

Шерон Дэвис: *Отошла от забора, приближаясь к ящику. Подняла воротник своего пальто, а руки спрятала в карманы. Подойдя к ящику, достала оттуда письмо, адресованное и ей в том числе* Силика Эндер-Дэвис пишет: С любовью моим трем птицам. Раз твои, так что же так небрежно поступать? *Скривила губы, дочитав письмо* Напомнить о себе ты всё-таки решилась. Что нужно? Или ты у нас птица перелётная, от зимы до зимы и обратно? *Достала из кармана ручку, начиркала корявую надпись замёрзшей рукой* Всё проходит. Пройдёт и это. *Кинула обратно в ящик, уже не надеясь, что дойдёт до адресата* А продолжение ты знаешь.. *Скрылась в тени Дома*

Лиа Смит: *Вышла из Дома, закутанная в плед. Подошла к ящику. Осмотрелась. Достала из кармана свечу, щелчком пальцев зажгла её. Осветила ближайшие кусты* Гость? Покажись. Пожалуйста. Ты так близко ко мне сейчас.

Лиа Смит: *Снова уловила вроде как движение. Знакомый запах. И образы: градусник, огромная площадь, сад и дельфин огромный такой* Дневной уже дозор. *Затушила свечу* Покажись, гость, мм?

Курьер: *Посылка для мистера Томаса Торнтона* Курьер, рыжий веснушчатый увалень, выгрузил из пикапчика пару увесистых мягких тюков, поставил их возле ворот, сообщил о своем прибытии и стал слоняться в ожидании адресата. Ему нужна была личная подпись господина Торнтона в бумагах о доставке. Кроме того, было велено получить ответ. А еще он рассчитывал, что за небольшую доплату его попросят донести посылки до комнаты. В его руках, помимо накладной, был невзрачный конверт с письмом. Дорогой брат! Прости, что не смог приехать навестить тебя, как обещал. Обстоятельства складываются так, что я должен уехать на некоторое время по делам фирмы, но я помню о своем обещании. Непременно встретимся. Твоя просьба несколько удивила. Неужели ты так вырос за эти несколько месяцев, что все вещи оказались малы? Но вспоминая, как ты любишь покушать, удивляться нечему. Все прислал указанных размеров, как заказывал. Не благодари, обжора, за это будешь содержать меня во времена моей беззубой старости. Для твоего товарища (Рост 180. разм. XXL) тоже есть кое-что. Честно говоря, заявление, что тебе "срочно нужно приодеть соседа по комнате" и внезапная просьба о "пижамках для вечеринки" очень настораживает. Надеюсь, тебе по-прежнему нравятся только девушки, брат? Передавай привет очаровательной хитроглазке, портрет которой ты мне присылал. Она очень и очень мила. Вы еще вместе? Если нет, то я возможно приеду навестить пораньше. ;D (шучу-шучу) Как ведет себя Курт? Пиши мне чаще, разгильдяй ты эдакий, не молчи. Обнимаю, твой брат Эндрю

Томас Торнтон: Всклокоченный заспанный Томас вышел к воротам – руки в карманы. Хмуро взглянул на рыжего курьера. - Добрый день, уважаемый. Томас Торнтон – это я. Поддернул снова коротковатые штанцы и, достав из кармана документы, оформил получение посылок. Пробежал глазами письмо. Тихо фыркнул и явно повеселев, гадко хихикая, нацарапал на коленке короткий ответ. Эндрю, я всегда знал, что ты душка! ^^ Чмоке в обе щеки! Спасибочко огромное! Пижамки очаровательны! Не хочешь принять участие в нашей миленькой тусовке 20.09.? Познакомлю тебя наконец-то с этой как ты сказал «хитроглазкой». И прошу, береги свои зубки, братец, а то с твоим острым языком, боюсь беззубая старость наступит раньше времени. Я пока не готов тебя содержать. Погоди, вот сработает план по зОхвату мира, тогда. p.s. А вообще, я соскучился, противный, приезжай уже! Том. Ёж дал парню конверт с ответом и мелочь на чай, потащил тюки в Дом. По пути он тихо ржал, представляя реакцию брата на его письмо. Быстренько приедет, если шутки не поймет.- думал Том.



полная версия страницы