Форум » Окрестные территории » Лес [1] » Ответить
Лес [1]
Баламуты: Кусочек почти что Наружности. Выход, в окружающий Дом лес находится справа от беседки, третья доска вправо от рябины. Сдвигаешь в сторону - и путь открыт.
Тихон: Не знаю, сколько точно длились поиски, но вот наконец-то подходящее место нашлось. Оно находилось в дали от других миров и там властвовала вечная тьма. Бог-неудачник точно не знал как именно создавать мир, но что-то там помнил из опыта других богов. В первую очередь, в противовес тьме, нужно было сотворить свет. К тому же, со светом было бы удобнее работать дальше. Так бог-неудачник и сделал. Далее он создал небольшую планету, на которой они должны были жить. На этой планете он сделал специальные углубления, которые залил водой, ставшей реками и морями-океанами. А часть воды испарил, чтобы создать облака. Затем он создал небольшие копии солнца и луны, создал воздух. Потом начала засаживать планету изумрудной травой, разноцветными благоухающими цветами, самыми разнообразными кустами и деревьями. Установил времена года и первой запустил весну. Вот только, как создавать живых существ, бог-неудачник так и не умел вспомнить... Началась их новая жизнь. Поначалу все было в лучшем виде. Бог-неудачник днями сидел под деревом на зеленой травке и писал стихи или коротенькие рассказы о своей божественной жизни, а вечером собирал свою группу и зачитывал им свои произведения, а они в восторге аплодировали и не читалось в их взглядах ничего, кроме слепого всепоглощающего обожания. Невинность любила сидеть на берегу и смотреть вдаль, вслушиваясь в рассказы моря, которые в этом мире ничем не заглушались, даже криками чаек. Легкомысленность бегал по лесу, срывая самые красивые цветы и украшая ими свои локоны. Самоуверенность избрала для себя лужайку с кристально-чистым озером и проводила там дни напролет, всматриваясь в свое отражение и вновь и вновь осознавая собственную "лучшесть". Угрюмость поселилась в темной пещере и неприязненно косилась на солнечные лучи, которые нагло пользуясь отсутствием в пещере глухой двери, захаживали к ней в гости. Настойчивость нашла себя в науке и целыми днями изучала неизвестные ей растения и минералы. *махнул лапой, будто давая сигнал оркестру - и среди деревьев взвыл ветер* Но довольно скоро, в начале первой осени эта, и без того хрупкая идиллия начала уверенно рушиться. И единственным, кто этого упрямо не замечал был наш бог-неудачник, он был слишком поглощен собой. А пять его учениц для начала разбились на два лагеря. В первом были Самоуверенность и Легкомысленность. А во втором Настойчивость и Угрюмость. Невинность же очень долго сохраняла нейтралитет, но Самоуверенность с Легкомысленностью все-таки перетянули ее на свою сторону. Каждый лагерь жаждал, чтобы бог принадлежал только ему. И если бы дело закончилось одними лишь дискуссиями и религиозными спорами, пусть и не без рукоприкладства... Одной тихой осенней ночью Самоуверенность, Легкомысленность и Невинность прокрались к пещере, в которой поселились Угрюмость и Настойчивость. Оставив Невинность ждать их на выходе две божьи ученицы вошли внутрь и, не долго думая, задушили двух других спящих учениц. Но даже после этого бог-неудачник отказывался верить, что в его пьесе под названием "Идеальный Мир" кто-то грубо отошел от божественного сценария. А Самоуверенность и Легкомысленность уже начали делить бога между собой (Невинность они даже за соперницу не считали). *снег у забора взметнулся яростным порывом и резко осел* Однажды Самоуверенность посетила идея каким образом поудачнее избавиться от соперницы - отравить. Почти одновременно с ней к подобному же выводу пришла и Легкомысленность. Вот и случилось так, что они отравили друг дружку. А Невинность. увидев что же стряслось с их новым лучшим миром, пошла и с отчаянья утопилась в море.
Тихон: Лиа Смит пишет: Быть может у Тихона просто дар прорицания? *ухмыльнулся, не говоря, но думая - как бы Тихону для своих нужд этот дар приспособить?))* *сжал лапу опять в кулак* Не было больше пяти верных учениц. Теперь бог-неудачник осознал, что натворили его ученицы. Но ничего уже не смог исправить. Он остался один. В своем мире. В своей тюрьме, созданной им же. Но не мог уйти, не мог вновь отправиться на поиски лучших миров, потому что создавая свой мир, он проигнорировал один очень важный нюанс - бог не вправе покинуть мир, сотворенный им. Даже если мир начнет умирать, бог-создатель должен умирать с ним. Таков Закон... Пошел первый снег... *соскользнул вниз, садясь обратно на бревно. лапы даже подустали столько стоять) взял и себе чашку чаю и провозгласил* Конец.
Сина Винчестер: Но Чарли продолжала слушать Тихона. Удивлению не было предела. - Гениально.. сказала она, когда он закончил.
Лиа Смит: Больше всего Невинность жаль. - Подумала Рыжая. подняв взгляд к зведому небу, ловя взглядом пушистые снежинки. Встрепенулась, отвлеклась. - Есть желающие продолжать?
Тихон: Сина Винчестер *польщено раскланялся)*
Вернике Тарновиц: Дослушав сказку Тихона, Рик в очередной раз пришёл к выводу, что неспроста в сказках чаще всего к хаосу мир приводят женщины. Cherchez la femme, елки. И был согласен на все сто. И на месте бога он бы, в конце концов, прекратил писать книжки, и занялся бы рыбалкой.
Шеннон МакБрайд: Туман слушал Тихона всё так же сидя вполоборота. Слова которые домой адресовал ему он по прежнему оставлял без ответа. Когда Тихон закончил повествование, юноша повернулся и поднял большой палец правой руки и едва улыбнулся. -Лучших миров не существует, но каково создателю...
Лиа Смит: Ответом была тишина. - Тогда я продолжу, раз больше смелых нет. - Поставила пустую теперь чашку в снег, поправила сползший с плеч плед, закутывая обоих и обвела присутствующих взглядом, словно решаясь начать рассказ.
Чародейка: Вернике Тарновиц пишет: чаще всего к хаосу мир приводят женщины зато неизменным источником вдохновения для любого разрушения нам служат мужчины).. вселенская гармония, так сказать) Лиа Смит *приготовилась слушать Главного Лиса*
Лиа Смит: Смотря перед собой, будто вглядываясь в какие строки, видимые ей одной на фоне ночного леса, заговорила мягко, тихо, спокойно. - Тяжело дыша опустился на колени на пыльный пол чердака. Эйфория проходила, сменяясь усталостью и холодным безразличием. Отнял руки от лица и посмотрел на них, словно впервые. Кровь уже будто бы въелась в кожу, оставаясь на ней бурыми разводами с неприятным запахом металла. Горький запах, тяжелый. Облизнул чуть потрескавшиеся губы, ощущая во рту солоноватый привкус. Раздраженно оскалился. Снова разочарование. То, чего боишься. Издал рык и вскочил с пола. Колено неприятно хрустнуло, но он даже не обратил внимания. Еще час назад кровь бурлила в его жилах. В глазах плясал дьявольский огонь, а на губах играла, чуть сумасшедшая, звериная, улыбка. Как же она кричала. О, да. Беспомощная, самонадеянная дурочка. Глупая и пустая. Как все другие. Сплюнул на пол и подошел к тазику с водой. Запустил в нее руки, стараясь не смотреть в отражение, чтобы не встретить в нем свой холодный взгляд. Снова холодно и пусто. Да, сегодня он утолил свой голод. Но как скоро ему захочется снова?
Лиа Смит: - Открыла окно в своей спальне, впуская вечерний воздух в комнату. Снова ждать. Снова приступ острого одиночества. Одиночества в толпе. Худшее, что с ней случалось. Но и на люди ей не хотелось. Слишком сильно ощущается в улыбках оскал, слишком открыто скользит в миловидных лицах непонимание и безразличие. Стянула с кровати плед, закуталась, села на пол, прислонившись спиной к стене. Закрыла глаза. Холодно. Но не от ветра, нет. И слишком она тень, будто не живая давно. Вот так замереть и инеем покрыться. И пусть. Все равно не нужна никому. Самостоятельные. Свободные. Занятые. А она будто прикована. К этой комнате, к нему. Ждать. И гаснуть.
Тихон: Лиа Смит *слушает, почти не дыша. от чашки чая идет дымок, и в дымке видится чердак, рычащий человек, какая-то пугающая тревога... и руки*
Лиа Смит: Беглый взгляд на Тихона и легкая, ободряющая улыбка. И снова в себя. Сказку иногда стоит прожить, тогда она куда ценнее. - С полным презрением взгляда смотрит перед собой. В пустоту. Губы шепчут что-то. Словно мантру… Молитву… Как же он устал. Смертельно устал. Да вот убить никто не в силах. Даже ранить. Слабаки. Вечность – это проклятие, когда твоя жизнь движется по кругу. Когда все ходы заранее просчитаны, и ты знаешь исход битвы. И снова победа. С каждым разом все проще. А чувства удовлетворенности, счастья – меньше. Чему радоваться? Снова все повторится. И снова одним – руины, другим – разочарование. И зима… Опустилась на колени, взгляд в небо, в глазах слезы. Не ждет ведь сердце. Привычка. Привычка рядом быть… Слишком легкая победа. А после – желание сделать счастливым. Не думая о себе, забывая. Все для других. А как это, когда для тебя? А как это, не выдумывая себе идеальной жизни, а просто – живя? Не задумываясь о последствиях. И больно пусть. Но по-настоящему. Выбраться из иллюзорного мира, созданного ей самой. Встала с колен, подошла к двери, срывая его фото. Сбросила в сумку его вещи и за дверь. Мнимый кумир… Прислонилась к стене, закрыла глаза.
Вернике Тарновиц: Не сводил взгляд с Рыжей - хорошенькое начало для сказки. В его вкусе, ничего не скажешь. Кажется, Змею даже снилось нечто подобное. Или не снилось даже. Поставил ещё не остывшую чашку на правое колено - оно заныло в такт рассказчице, словно услышало, что позвали. А Рику сейчас важно было услышать, чем дело кончилось. Со снов что взять - они обрываются на середине.
Сина Винчестер: Что-то знакомое. Грустно. Чарли внимательно слушала.
Лиа Смит: Взял ее руку в свою и легонько сжал своими холодными пальцами. Поцелуй. Привычно. Новая жертва. Всё по кругу. Снова. До чего же скучно и предсказуемо. Шах и мат в три хода, глупышка. Вздрогнула от прикосновения, но взяла себя в руки. Не тот, кого ждала. Но рядом. Поцелуй. Как же давно это было. Но губы помнят. И отвечают, не взирая ни на какие протесты разума. Безумная идея. Но она ведь хотела все изменить. Почему не так?! Он ведь тоже не против. Смотрит в его глаза. Чужой ведь. Приручить? Пугает. Сама идея. И он. Темнота в его сердце, в душе. И пусть. Даже, если убьет. И глупая мысль, но резко, с ехидством каким-то бьющая в голову: посмотрим, кто – кого!
Шеннон МакБрайд: Перевёл взгляд на Рыжую и выгнул бровь дугой. Сказки сегодня у всех были на редкость оптимистичными. Вот и сказка девушки кажется не предвещала хеппи энда...
Лиа Смит: - Огонь в камине. Медвежья шкура. Двое рядом. Мысль в голове: «станешь нам сестрой», кажется, сказка чья-то. Глупая, конечно. Обжигающее дыхание и касания, как удары тока. Добровольно. Хотела боли – это прямой путь к ней. Приручиться. Подарить. Нежен. Со своим тайным умыслом, конечно. По-другому, ведь не может быть? Или? Глупости. Зарычал, повалил на пол. Неопределенность сводит с ума. Это его игра и его победа, так какого черта? Почему он не контролирует себя? Срывается, звереет. А она молчит. А она нежна. И от этого ярость еще сильнее. Бьет по вискам. В глазах темнеет. Зачем она это сказала? Ведь просил молчать. Просил быть осторожнее. Хотя зачем? Его партия еще идет. Пусть не в три хода. Ошибся. Но черная ладья движется вправо. Шах белым. Настойчиво зовет ферзя королевой и, смеясь, прикрывает короля конем. А после тянется через всю доску, сметая нечаянно длинными волосами фигуры прочь, целует его. Идет на кухню и возвращается с двумя чашками чая. Ничуть не смущаясь, ставит их на недавнее поле боя. Нарушая все правила. А он молчит. И, даже, уже не сердится, как раньше.
Минерва Макгонагалл: *посмотрела на парня, подсевшего к "Дьяволу" и улыбнулась. Не ты ли тот Ангел, парень?. Прослушала следующего рассказчика: Тихона. Тихо поразилась пророческому рассказу и теперь внимательно слушала Рыжую. Романтично, Эпично. А сама тем временем готовила в уме притчу*
Вернике Тарновиц: Хмыкнул, улыбнулся, спрятал морду свою в нетронутой чашке, но слушает внимательно, мотает на хвост. "И чем же, по-твоему, дело кончилось?" А память только подкидывает хворост, да еловые ветки в огонь: хоть мемуары пиши для потомков, если на старости лет стыд потерял совсем.
полная версия страницы